Великим постом в наших храмах мы слышим чтение покаянного канона преподобного Андрея Критского. Это особенное богослужение собирает нас в церковь уже первым вечером Великого поста. Во время чтения, в тишине храма мерцающие ряды свечей выхватывают множество молящихся, которым, несомненно, знакомо чувство покаянного единства, поддерживаемое сдержанным пением хора: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя…». Покаянный канон преподобного Андрея именуется Великим не только в силу своей обширности, как творения, но, главным образом, способностью рождать в сердцах глубокое внутреннее сокрушение и соединяющееся с ним чувство духовного умиления. Чувство умиления – духовные внутренние слезы омывают наши прегрешения, обновляя нас перед лицом Божиим, соделывая нас в дальнейшем дерзновенными участниками предстояния Кресту Христову и сонаследниками обетования Светлого Воскресения Его. «Никтоже да плачет прегрешений, — да воззовет к нам божественный Златоуст – прощение бо от гроба (нам) возсия…». Будем с вами помнить свет нетленного Воскресения вступая под сень наших храмов с тишиной и благоговением, да служит он нам укреплением «во дни печальные Великого поста…». Ибо что может принести нам Радость, как не пременение печали, но «печаль ваша, — говорит Господь – в радость будет <…> и радости вашей никтоже возмет от вас» (Ин. 16, 20,22). Печаль, о которой говорит Господь, — духовна. В контексте Евангелия она проистекает от чувства разлученности учеников с Божественным Учителем, перед лицом испытаний. В нашем с Вами случае духовная печаль проистекает от чувства разделенности, которую привносит грех между человеком и Богом. Она констатирует нам средостение (стена посреди) греха и рождает внутреннее сожаление о нашем текущем печальном состоянии, подвигая делать шаги навстречу Отцу по единственному пути – покаянию. Средостение греха между Богом и людьми бывает разрушаемо в Евхаристии бескровной Жертвой Спасителя мира, и мы чувствуем себя соединенными Богу, ставшими вновь причастниками божественного естества Его. Поэтому Церковь призывает нас по окончанию первой седмицы Великого поста становиться причастниками Божественных таинств Тела и Крови Христовых, опытно проживая первые дни Великого поста в чувстве сокрушенного умиления, приводящего к духовному торжеству соединения человека с Богом. Великим духовным утешением на этом пути служит нам с вами Великий покаянный канон, о котором мы сказали вначале. Богоносный пастырь Критского острова приводит перед слушателями события ветхозаветной и новозаветной истории, тесно переплетенные с образами, как исполненной добродетелями жизни, так и жизни лишенной ее. Добродетель – для подражания, примеры жизни нечестивой – для предостережения, равно как и примеры деятельного покаяния являются лейтмотивом Великого канона. Начало его несколько сурово и прямолинейно – здесь, на жизненных примерах людей, живших под сенью закона, чувствуется характерность ветхозаветного времени. Так проходят первые дни начальной седмицы – понедельник, отчасти – и вторник. В чтении второй половины канона, положенной во вторник, чувствуется приближение Евангелия, Царствия всепрощения, милосердия и любви. Это чувство укрепляется со слушанием канона в последующие дни, когда Евангелие становится основным наполнением многочисленных тропарей Великого канона. Рассмотрим и мы с вами некоторые из них с помощью замечательного русского параллельного перевода, выполненного Н. Кедровым в 1914 году.

«Первозданнаго Адама преступлению поревновав, познах себе обнаженна от Бога и присносущного Царствия и сладости, грех ради моих».

Подражав первозданному Адаму в преступлении, я сознал, что за грехи мои я обнажен от Бога (лишен Бога), от вечного Царства и сладости (сего Царства).

«Вместо Евы чувственныя, мысленная ми бысть Ева, во плоти страстный помысл, показуяй сладкая, и вкушаяй присно горького напоения».

Вместо чувственной Евы во мне восстала Ева мысленная – страстный плотский помысел, обольщающий приятным, но по вкусу доставляющий всегда горький напиток.

«Яко юница душе рассвирепевшая, уподобилася еси Ефрему, яко серна от тенет сохрани житие, вперивши деянием ум и зрением».

Рассвирепев как юница (молодая телица), ты уподобилась, душа Ефрему, но окрылив ум деятельностью и созерцанием, оберегай жизнь, как (оберегается) серна от тенет.

«Аще бабы слышала еси, убивающия иногда безвозрастное мужеское душе окаянная, целомудрия деяние, ныне яко великий Моисей, сси премудрость».

Если ты слышала, несчастная душа, о повивальных бабках, убивавших некогда исполнение целомудрия, младенцев мужеского пола, то теперь, подобно Моисею, млекопитайся мудростью.

«Да будет ми купель, кровь из ребр Твоих, вкупе и питие источившее воду оставления, да обоюду очищаюся, помазуяся, и пия, яко помазание и питие Слове, животочная Твоя словеса».

Да будет мне, Слово, купелью и вместе питием, источившим воду оставления (грехов), кровь из Твоего ребра, чтобы, помазуясь и напояясь Твоими животворными словами как мазью и питием, я делался чистым и с той и с другой стороны.