Сегодня старинному селу Филатово б. Звенигородского уезда исполнилось более четырехсот пятидесяти лет. За прошедшие столетия, исторические судьбы России нашли свое отражение в его пожелтевших полях, словно видны в отблеске мирно журчащей струи источника, слышны в шепоте вековых могучих деревьев. Филатово стало свидетелем Смутных времен и польского нашествия, видело войска Наполеона и даже мирно упокоило в своих недрах останки нескольких французских солдат. Но самые большие испытания старинное селение пережило во время начала Великой Отечественной войны, осенью 41-го…

С первых дней большинство мужского населения села ушло на фронт: число ушедших составило 106 человек, из них 44 человека не вернулись (погибли на фронте), а ведь перед войной в Филатово числилось более восьмидесяти личных подсобных хозяйств. Практически с каждого двора ушли защищать Родину. Многие семьи направили на фронт по несколько человек, — всех их перечислить не представляется возможным, но ряд семей все же назовем: от Ананьевых ушло 5 человек: Петр, Виктор и Василий Ивановичи, Сергей и Иван Петровичи; семья Буравковых направила 4 человека: Ивана, Николая, Александра и Михаила. Демидовы – также 4 человека; от Гермогеновых ушло на фронт трое – Алексей, Сергий и Владимир. Среди защитников Отечества числятся представители семей Иконниковых (3 человека, все они погибли), Карягиных (11 человек), Николаевых (два Ивана – отец и сын, оба погибли; братья Сергей и Александр), Соусниковых (10 человек), Терентьевых (5 человек), Устиновых (Илия да два Феодора, 1917-го и 1924-го годов рождения), Широковых…

Перечисленные защитники Родины, а также не упоминаемые здесь воины, были внесены Семеном Ефимовичем Карягиным в Альбом Памяти, который сохраняется сегодня в музее Боевой и Трудовой Славы поселка Глебовский. Здесь же в Альбоме представлены фотографии боевых орденов и медалей, которыми по Указу Президиума Верховного Совета СССР были отмечены отличившиеся в боях жители села. Всего они привезли в Филатово 43 награды.

23 ноября 1941 года жители впервые увидели немецкие танки, которые «ночевали», расположившись россыпью в поле, что в сторону села Курсаково. Старожилы рассказывали, что танки были присыпаны снегом и напоминали собой копны <сена>. Утром они загудели, задымили и ушли на Бужарово, в общем направлении на Москву. Назад они уже не возвращались. В тот же день в селе появились немецкие солдаты одной из частей CC (название части CC на данный момент не уточнено), которые разместили свой штаб в бывшем доме священномученика Алексия Смирнова, б. настоятеля Христорождественской церкви села Филатово. Здесь же во дворе дома был убит житель близлежащей деревни Семенково, восемнадцатилетний Широков Иван Васильевич. Придя к своему крестному Ивану Ефимовичу Карягину, на тот момент хозяину дома священномученика, он увидел немецкие мотоциклы и подошел к ним, чтобы посмотреть. Фашист распахнул окно и крикнул: «Halt!», т. е. «Стой!». Иван от неожиданности растерялся и бросился бежать. Опытный эсэсовец вскинул винтовку и одним выстрелом оборвал молодую жизнь. Похоронили Ивана на Филатовском кладбище.

В дни оккупации села с 24 ноября по 12 декабря 1941 года фашистами были замучены двое совсем молодых человека: это были Карягин Иван Федорович, 1923 г. р. и Липатова Евдокия Ивановна, 1926 г. р.

При обстреле села, который велся немцами из деревни Чаново, это было 24 ноября, — от артиллерийского огня погибло четыре человека: Кондаков Андрей Антонович (1882 г. р.), Старостин Герасим Семенович (1887 г. р.), Тарасова Мария Васильевна (1878 г. р.) и Тарасова Наталья Тимофеевна (1923 г. р.).

Интересные воспоминания о войне и связанных с нею событиях, оставила жительница села Солдатова Мария Ивановна (в девичестве – Карягина). Мария Ивановна рассказывала: «Когда немцы начали вести обстрел деревни, жители и мы <в их числе> почти ползком, по речке, добрались до общей колхозной окопы: она находилась в лесу, на горе, <что> по левой стороне речки Чановки. Там было много народа, вся деревня вместе там находилась: спасались, думали, там поспокойнее будет. А немцы над нашей окопой (оригинальная орфография сохранена) поставили дальнобойны, и как начали стрельбу на Истру, – наша окопа вся прыгала, начали дети плакать от страха… Истра была вся в огне, ночь была как день, светло от огня». Отступая, немцы, — по свидетельству той же Марии Ивановны Солдатовой, — говорили: «Гитлеру капут».   – «Мы очень обрадовались, что они отступают, их гнали наши войска, сибиряки. Отступая, немцы облили наш дом <…> бензином и подожгли». Вот еще ее запись: «… второпях удирают и все поджигают… Деревня Горочки: горят дома бабушки нашей Демидовой, Семена Ефимовича и весь край».

О своем отце, Карягине Иване Егоровиче, прошедшем всю войну с ноября 41-го, она рассказывала, что он был сапером, освобождал Кенигсберг, а затем участвовал в Войне с Японией и вернулся в Филатово лишь в феврале 1946-го, весь израненный и с наградами: «В 1941 году, когда отец уходил на фронт, его крестная сняла с себя крестик и одела ему прямо на шею. Возможно, <что святой> ангел-хранитель спасал его все <эти> пять лет войны, и он вернулся домой, когда вокруг него погибало множество солдат, ведь он восстанавливал с ними мосты».

Летом 1943 года, на освобожденной от немецких оккупантов территории, повсеместно было организовано оформление и сбор актов о нанесенном немецкими войсками ущербе, как рядовым гражданам, так и промышленным предприятиям нашей страны. Данные документы обобщали факты мародерства, грабежа, разрушений и порчи имущества. По Филатово этот ущерб был огромен несмотря на то, что немцы «хозяйничали» в селе только три недели. При отходе они сожгли в селе 22 жилых дома (из 80-ти), многие дома были повреждены и после войны часть из них так и не была восстановлена. Так вот, только у Карягиной Валентины Ивановны немцы забрали корову, две овцы и поросенка; очистили весь дом, забрав валеные сапоги, флягу для молока, ведра, чайник и ватное одеяло. У Карягина Ивана Ефимовича разграбили весь столярный инструмент, забрали редкие автоматические часы, а главное – была изрешечена вся крыша дома, на чердаке которого было 11 пчелиных ульев, они погибли. В селе был забран весь скот и домашняя птица. Наступала зима, а в домах не оставалось никаких теплых вещей и хозяйственного инвентаря. В сельской церкви Рождества Христова немцы тоже бесчинствовали. Мало того, что многое разбили, сожгли, — в храме держали лошадей, печи не топили, а жгли костры прямо на полу. В результате чего были закопчены все стены и особенно, своды.

Хотелось бы отметить, что в целом, до немецкой оккупации, здание церкви сохранялось и было заперто на ключ. Однако после того, как немцами были сорваны замки и внесена мерзость запустения, храм так и не оправился: он продолжал оставаться открытым, как для непогоды, так и для атеистически настроенных людей. Впоследствии были разобраны на кирпич апсида, трапезная часть церкви и ее колокольня. Но крепкое ядро здания устояло и теперь здесь вновь совершается молитва.